Неточные совпадения
Адвокат
опустил глаза на ноги Алексея Александровича, чувствуя, что он видом своей неудержимой радости может оскорбить клиента. Он посмотрел на моль, пролетевшую пред его
носом, и дернулся рукой, но не поймал ее из уважения к положению Алексея Александровича.
Когда Корвин желал, чтоб нарядные барышни хора пели более минорно, он давящим жестом
опускал руку к земле, и конец тяжелого
носа его тоже опускался в ложбинку между могучими усами.
«Общественные инстинкты» он проговорил гнусаво, в
нос и сморщив лицо, затем,
опустив руки на затылок, спросил с негодованием...
От него я добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах
опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя запершись, и все обедают по своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено выходить из дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что граф Милари и
носа не показывает в дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
Войницын подносит обеими руками билет к самому своему
носу, медленно читает и медленно
опускает руки.
Старик посмотрел на меня,
опуская одну седую бровь и поднимая другую, поднял очки на лоб, как забрало, вынул огромный синий носовой платок и, утирая им
нос, с важностью сказал...
Я зачерпнул из ведра чашкой, она, с трудом приподняв голову, отхлебнула немножко и отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула в угол на иконы, перевела глаза на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно
опустила на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли на грудь, подвигаясь к горлу. По лицу ее плыла тень, уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив
нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
— Гм!.. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто… Что-то ветром подуло… Знобит… Ты отведешь ее к генералу и спросишь там. Скажешь, что я нашел и прислал… И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу… Она, может быть, дорогая, а ежели каждый свинья будет ей в
нос сигаркой тыкать, то долго ли испортить. Собака — нежная тварь… А ты, болван,
опусти руку! Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!..
По выходе Персиянцева Розанов, сидя на корточках,
опустил руки на колени и тяжело задумался. В погреб уже более часа долетали рулады, которые вырабатывал
носом и горлом сонный Персиянцев; приготовленные бумажки стали вянуть и с уголков закручиваться; стеариновая свечка стала много ниже ростом, а Розанов все находился в своем столбняковом состоянии.
А когда бархатная поверхность этого луга мало-помалу серела, клочилась и росла, деревня вовсе исчезала, и только длинные журавли ее колодцев медленно и важно, как бы по собственному произволу, то поднимали, то
опускали свои шеи, точно и в самом деле были настоящие журавли, живые, вольные птицы божьи, которых не гнет за
нос к земле веревка, привязанная человеком.
Сильный гангренозный запах ошиб Кулю и заставил
опустить приподнятую полу. Он постоял и, сделав усилие подавить поднимавшийся у него позыв к рвоте, зажав платком
нос, опять приподнял от лица раненого угол свитки.
воскликнул вдруг в
нос Майданов — и мои глаза и глаза Зинаиды встретились. Она
опустила их и слегка покраснела. Я увидал, что она покраснела, и похолодел от испуга. Я уже прежде ревновал к ней, но только в это мгновение мысль о том, что она полюбила, сверкнула у меня в голове: «Боже мой! она полюбила!»
Они шли с Николаем по разным сторонам улицы, и матери было смешно и приятно видеть, как Весовщиков тяжело шагал,
опустив голову и путаясь ногами в длинных полах рыжего пальто, и как он поправлял шляпу, сползавшую ему на
нос.
Я отступил. Я убежден был как дважды два, что без катастрофы он оттуда не выйдет. Между тем как я стоял в полном унынии, предо мною мелькнула опять фигура приезжего профессора, которому очередь была выходить после Степана Трофимовича и который давеча всё поднимал вверх и
опускал со всего размаху кулак. Он всё еще так же расхаживал взад и вперед, углубившись в себя и бормоча что-то себе под
нос с ехидною, но торжествующею улыбкой. Я как-то почти без намерения (дернуло же меня и тут) подошел и к нему.
Другой раз он поднял у входа в лавку двадцать копеек и тоже отдал монету хозяину. Старик
опустил очки на конец
носа и, потирая двугривенный пальцами, несколько секунд молча смотрел в лицо мальчика.
Лицо Веретьева мгновенно изменилось и, бог ведает каким чудом, стало необыкновенно похоже на лицо Егора Капитоныча, хотя между чертами того и другого решительно не было ничего общего, и сам Веретьев едва только сморщил
нос и
опустил углы губ.
Он засунул пальцы и вытащил —
нос!.. Иван Яковлевич и руки
опустил; стал протирать глаза и щупать:
нос, точно
нос! и еще, казалось, как будто чей-то знакомый. Ужас изобразился в лице Ивана Яковлевича. Но этот ужас был ничто против негодования, которое овладело его супругою.
Коллежский асессор был совершенно обезнадежен. Он
опустил глаза вниз газеты, где было извещение о спектаклях; уже лицо его было готово улыбнуться, встретив имя актрисы, хорошенькой собою, и рука взялась за карман: есть ли при нем синяя ассигнация, потому что штаб-офицеры, по мнению Ковалева, должны сидеть в креслах, — но мысль о
носе всё испортила!
И смотришь—опять я уже, как оный венецианский мавр, рассказываю что-то, а они слушают, бабушка тихонько посвистывает
носом и спит, баронесса слушает и изредка покачивает головою, а девушки
опустят руки с работой и смотрят в глаза мне...
Дюковский покраснел и
опустил глаза. Становой забарабанил пальцем по блюдечку. Исправник закашлялся и полез зачем-то в портфель. На одного только доктора, по-видимому, не произвело никакого впечатления напоминание об Акульке и Нане. Следователь приказал привести Николашку. Николашка, молодой долговязый парень с длинным рябым
носом и впалой грудью, в пиджаке с барского плеча, вошел в комнату Псекова и поклонился следователю в ноги. Лицо его было сонно и заплакано. Сам он был пьян и еле держался на ногах.
Озадачили Алексея отцовы речи. Руки
опустил и
нос повесил.
— А я только вчера из Варшавы, — говорил он Бейгушу, фланерски ухватя его под руку и направляя праздные стопы свои в одну с ним сторону. — Ну, душа моя, дела наши идут пока отлично! Наязд сконфужен, потерял и руки, и голову, и
нос опустил на квинту!.. Варшава теперь чудо что такое!.. Эдакая пестрота, движение, чамарки, кунтуши, конфедератки, буты, то есть просто душа радуется!.. Доброе времечко! Ну, а ты как?.. Что семейная сладость и прочее?.. а?
Горданов быстро
опустил занавесы на всех окнах, зажег свечи, и когда кончил, пред ним стояла высокая стройная женщина, с подвитыми в кружок темно-русыми волосами, большими серыми глазами, свежим приятным лицом, которому небольшой вздернутый
нос и полные пунцовые губы придавали выражение очень смелое и в то же время пикантное.
Когда Юрик незаметно вынул за обедом из кармана Фридриха Адольфовича злосчастную табакерку, чтобы положить в нее рака и снова так же незаметно
опустить ее в карман гувернера, Бобка заранее потешался над задуманной Маей новой проказой. Но при виде разбитой табакерки мальчику стало как будто стыдно и совестно. И бегающий с висевшим у него под
носом раком несчастный Гросс не казался ему уже смешным, а скорее жалким.
И она вспрянула — вспрянула во весь свой рост, ткнула казаку в
нос самую оскорбительную дулю и хотела, не долго думая, махнуть за дверь, но тот отгадал ее намерение и предупредил его, замкнув дверь на цепочку, и,
опустив ключ в бесконечный карман своих широчайших шаровар, с возмутительным спокойствием сказал...